В ночь со среды на четверг президент Роснефти Игорь Сечин доложил Владимиру Путину о выполнении поставленной задачи — приватизации 19,5% акций государственной компании. Вопреки ожиданиям рынка, получился не выкуп пакета самой компанией, а настоящая приватизация с привлечением денег иностранных инвесторов — глобального трейдера Glencore со штаб-квартирой в Швейцарии и суверенного фонда Катара Qatar Investment Authority (QIA). При этом, по словам Сечина, сделка уже закрыта по цене в 10,5 млрд евро, в то же время Glencore в комментариях сообщил, что большую часть его инвестиций составят привлеченные средства, которые еще не получены, а цену сделки определил в 10,2 млрд евро.

В любом случае, деньги попадут в российский бюджет до конца года. «Роснефть» предусмотрительно заняла на рынке 600 млрд руб.

Отметим также, что в 2013 году Glencore уже предоставлял финансирование «Роснефти», которая тогда поглощала ТНК-ВР. Стороны подписали договор на поставку нефти общей стоимостью порядка 10 млрд долл.

Эксперты «Новой» оценили сделку и перспективы инвестиций в нефтегазовый сектор России на фоне санкций.

Обновление 20:25 (мск)

Михаил Крутихин

партнер консалтинговой компании Rusenergy

— Версия с выкупом «Роснефтью» собственных акций возникла потому, что руководство компании не продумало последствия такой сделки. Когда стало ясно, что это грозит потерей контроля — часть выкупленных акций по российским законам становилась бы казначейскими, то есть предназначенными к продаже в течение года, и неголосующими, а это автоматически давало бы BP право вето. Теперь же в совете директоров появится по одному члену от Glencore и от катарцев, которые, скорее всего, не будут иметь никакого влияния на политику компании.

Давайте вспомним, как шли переговоры с китайскими инвесторами. От них сразу же потребовали, чтобы их представитель в совете директоров всегда голосовал солидарно с правительством России, на что китайцы не согласились — зачем покупать миноритарную долю без всякой возможности как-то повлиять на решения менеджмента? Можно предположить, что между «Роснефтью» и новыми инвесторами существуют определенные соглашения на этот счет.

Ранее катарский фонд, вступая во владение миноритарными пакетами акций других компаний, никогда не вмешивался в их политику. Glencore вообще влез в эту сделку только потому, что получил контракт на дополнительные поставки российской нефти в объеме 220 тысяч баррелей в сутки. Его участие в этой затее — по сути дела, предоплата за эту нефть. Таким образом, Glencore выгодно сохранить влияние нынешнего руководства «Роснефти», поскольку именно от него они получают выгодные контракты.

Я разговаривал с источниками в Дохе, они несколько недоумевают по поводу реальной мотивации Катара в этой сделке. Но есть одна теория, которая говорит о том, что таким образом катарцы хотят поддразнить американцев. Известно о плохих отношениях России и Катара из-за политики на Ближнем Востоке, но ведь у них не все гладко и с американцами. Показать, что альтернатива союза с Вашингтоном у Катара все-таки есть — в этом есть определенный политический смысл. Сейчас, правда, в Катаре говорят, что за это была заплачена чрезвычайно высокая цена, но подробностей пока никто не знает.

Каким образом на ход сделки повлиял выпуск «Роснефтью» бондов на 600 млрд рублей, тоже никто не знает. Есть предположения, что это довольно хитрый механизм финансирования сделки через европейский банк путём компенсационного займа. «Роснефть» выпускает рублёвые облигации, чтобы получить за них что-то в евро, передаёт деньги банку, а тот уже субсидирует покупку акций «Роснефти» для Glencore и катарцев. Если это действительно так, то получается, что «Роснефть» увеличивает свою долговую нагрузку и сама финансирует значительную часть сделки по так называемой приватизации.

«Роснефтегаз», который управляет акциями «Роснефти» — вообще прокладка. «Роснефть» могла бы перечислять дивиденды напрямую в бюджет, как и полагалось бы. Но тут появляется структура, которая держит часть акций «Газпрома» и «Роснефти», и при этом отказывается отчитываться перед правительством. Хотя 114 статья Конституции говорит о том, что распоряжаться федеральной собственностью имеет право только кабмин. За счёт тех средств, которые аккумулировались в «Роснефтегазе» все это время, можно было бы давно закрыть дыру в федеральном бюджете.

На движение цены акций «Роснефти» вверх на фоне новостей о сделке можно не обращать внимания — с фундаментальными показателями этот рост не имеет ничего общего, это чисто спекулятивные сделки. Для Сечина это действительно большой успех: он был заинтересован в том, чтобы альянс инвесторов не смог сколотить блокирующий пакет и ограничить принятие выгодных ему решений. И такой вариант в конечном счёте был найден. Бюджет, говорят, какие-то деньги от этого получит, но надо будет смотреть, как, когда и в каком объеме.

Марсель Салихов

руководитель экономического департамента Института энергетики и финансов

— Все ожидали, что «Роснефть» будет выкупать собственные акции, а рыночное размещение рассматривалось как маловероятное. Из-за санкций привлечь иностранных инвесторов было сложно. То, что Сечин смог найти инвесторов, — хороший сигнал для акций «Роснефти» и для рубля.

Glencore — сырьевой трейдер, который стал горнодобывающей компанией. В последние годы у них были свои проблемы с долговой нагрузкой, связанные со снижением цен на уголь и руду. Компания с ними более-менее справилась, но её масштаб не позволяет сразу выложить такую сумму. Поэтому они, скорее всего, привлекут внешнее финансирование.

Для Glencore основная мотивация — возможность участвовать в проектах по добыче, когда нефть делится, допустим, пополам, а затем самостоятельно реализуется каждой компанией. «Роснефть» в этом году уже продавала индийским компаниям доли в добычных проектах, потому что в приватизации головной компании им участвовать не так интересно. Думаю, там уже есть соглашение, которое создаёт для Glencore дополнительные стимулы для участия в сделке: это долгосрочный контракт на поставку российской нефти, участие в консорциуме и другие бонусы.

Qatar Investment Authority (QIA) — обычный суверенный фонд, который регулярно участвует в подобных сделках, выступая миноритарным акционером. Катарцы соблюдают общепринятые корпоративные процедуры и в плане прозрачности работают на более-менее хорошем уровне. Им в первую очередь важна доходность на инвестиции, то есть дивиденды. Вряд ли QIA нужна дополнительная нефть — суверенные инвестиционные фонды как раз создаются для диверсификации,. Для катарцев главный бонус — повышение нормы дивидендов, которые будет выплачивать «Роснефть», до 35% от прибыли.

Срочный выпуск бондов «Роснефти» на 600 млрд рублей может быть связан с этой сделкой, но вряд ли заёмные деньги пойдут инвесторам. Glencore в любом случае нужна валюта, а не рубли. Так что, думаю, дело в другом. Бюджет должен получить 10,5 млрд евро до конца года. Соответственно, эти деньги придут на валютный рынок, что может вызвать на нём серьёзный стресс. Возможно сильное укрепление рубля, из-за которого бюджет получит меньше денег в рублёвом эквиваленте, а потом курс вернется обратно — это не очень хорошо. Власти хотят растянуть поступление валюты и проводить сделку так, чтобы рынок не знал, когда конкретно она поступает. Думаю, эти 600 млрд нужны для того, чтобы ослабить потенциал укрепления рубля, и они вернуться на рынок в следующем году.

Часть совета директоров «Роснефти» теперь заменится иностранными участниками. Сейчас в нём четыре иностранных директора, которые представляют интересы акционеров — это уже достаточно хорошо, в какой-то степени они смогут влиять на решения менеджмента. В «Газпроме», например, несмотря на большое количество иностранных акционеров, до сих пор нет ни одного независимого директора.

Александр Пасечник

руководитель аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности

— Я считаю, что эта сделка — хит под занавес 2016 года, который по своему масштабу и синергетическому эффекту заметно перебивает консолидацию «Башнефти» на базе «Роснефти». Это благоприятный сигнал не только для отрасли, но и для возрождения инвестиций в российскую нефтегазовую индустрию. Мы видим, что, несмотря на санкции и неблагоприятную конъюнктуру, к этим активам есть интерес. Стоит отметить и руководство «Роснефти». Все рассчитывали на более примитивную форму приватизации, давали первый квартал 2017 года на то, чтобы компания поискала каких-то инвесторов, но всё вышло гораздо удачнее.

Чтобы не было шоковых эффектов на валютном рынке, у «Роснефти» будет консультация с регуляторами. Думаю, что таких моментов, когда рубль резко меняет направление из-за больших интервенций, не будет. Большая часть денег для совершения сделки будет привлечена через банки. По некоторым версиям, это будет инвестконсультант по сделке, итальянский банк Intesa Sanpaolo. Потенциал для роста акций «Роснефти» вижу кратный: в течение года одна акция вполне может стоить 600-700 рублей.

Glencore по сути аффилирован с катарским фондом — ему принадлежит большой пакет акций этой компании. Вообще Катар — государство, которое сильно политизировано, причём вектор их интересов есть и в Вашингтоне. Поэтому кто ждал, что их деньги окажутся в российском ТЭК? Были ожидания, что будет развиваться восточная колея: если придут иностранные инвесторы, то, скорее всего, китайцы или индусы. Но этого не произошло. Кроме того, Катар — наш стратегический конкурент в энергетической отрасли, особенно на газовом поле. Примечательно, что после этой сделки его отношения с Россией будут заключаться не в конкуренции, а партнёрстве. Мотивация простая: деньги у Катара есть, а вложить, по большому счёту, некуда. Портфель инвестиций там широкий, и то, что мы туда попали, — сигнал всем крупным инвестфондам, у которых руки до этого были связаны санкциями.

Неизвестно, что будут ли после завершения сделки новые назначения в совете директоров. Сейчас самый крупный партнёр «Роснефти» — BP, они владеют пакетом в 20%. Но угроз для размывания госпакета я не вижу: «золотая акция» и контрольный пакет по-прежнему в руках России.

Сделка по продаже 19,5% «Роснефти» иностранному консорциуму Glencore и суверенного фонда Катара подписана. «Роснефтегаз» заплатит в казну спецдивиденд, банк Intesa даст покупателям €7 млрд в кредит

Штаб-квартира «Роснефти» в Москве (Фото: Andrey Rudakov/Bloomberg)

«Роснефть» и базирующийся в Швейцарии сырьевой трейдер Glencore объявили о подписании соглашения по продаже 19,5% акций «Роснефти» международному консорциуму Glencore и суверенного фонда Катара.

Получается, что «Роснефтегаз» продал долю в «Роснефти» на 2,6% дешевле, чем предписывало ему правительство. Еще 18 млрд руб. он доплатит в бюджет в виде «дополнительных дивидендов», чтобы выполнить распоряжение правительства. Цена в 692 млрд руб., которую платит консорциум покупателей, определена исходя из биржевой стоимости акций «Роснефти» на закрытии торгов 6 декабря с применением того же 5-процентного дисконта.

«Решение правительства по продаже будет выполнено», — поясняет РБК источник, близкий к одной из сторон сделки. Цена продажи соответствует уровню в 692 млрд руб. Разницу с суммой, указанной в распоряжении правительства, компенсируют дополнительными перечислениями в бюджет из «Роснефтегаза», добавляет он.

При этом правительство ожидало получить в бюджет в 2016 году 703,5 млрд руб. от приватизации 19,5% «Роснефти», следовало из пояснительной записки к поправкам в бюджет-2016 (были подписаны президентом 22 ноября). Эту же сумму назвал 8 декабря министр финансов Антон Силуанов в эфире «России 1». С этой точки зрения «Роснефтегаз» перечислит в бюджет на 1% больше, чем планировалось. План по привлечению 703,5 млрд руб. «за счет дополнительных поступлений дивидендов от «Роснефтегаза» по результатам продажи пакета из 19,5% акций «Роснефти» был заложен в бюджет в начале октября, когда Минфин впервые проект бюджетных поправок, — то есть еще до приватизации «Башнефти».

Представитель секретариата Игоря Шувалова и пресс-секретарь премьер-министра Дмитрия Медведева не ответили на запросы РБК.

​Катар платит больше, но не объясняет, почему

Субботние синхронные заявления «Роснефти» и Glencore прояснили , оставшихся после того, как президент России Владимир Путин и глава «Роснефти» Игорь Сечин на встрече в Кремле 7 декабря объявили о сделке с консорциумом Glencore ​и Катара как о завершенной. Glencore спустя несколько часов уточнял, что стороны еще ведут переговоры. Путин и Сечин называли стоимость сделки в €10,5 млрд, а Glencore — на €300 млн меньше. Катарский суверенный фонд вообще не комментировал заявление Кремля, и его доля в финансировании сделки оставалась неизвестной. Также не раскрывалось, кто прокредитует многомиллиардную покупку, хотя источники РБК и западных информагентств указывали на итальянский банк Intesa.

«Сделка демонстрирует нашу стратегию, направленную на осуществление инвестиций в высококачественные активы со стратегическими партнерами по всему миру для генерации долгосрочных финансовых доходов», — цитирует пресс-служба «Роснефти» президента суверенного фонда Катара Шейха Абдулу бин Мохаммеда бин Сауда аль-Тани.

Условия вхождения Glencore и Катара в капитал «Роснефти» не ​равны, если судить по опубликованным деталям сделки (QIA пока не выпустил никакого объявления о ней). Швейцарский трейдер внесет в сделку только €300 млн (это примерно 0,6% от текущей рыночной капитализации Glencore) против €2,5 млрд со стороны Катара, хотя их доли в консорциуме будут одинаковыми — 50/50, подтвердила в своем сообщении Glencore. На долю Glencore будет причитаться 9,75% капитала «Роснефти». При этом Glencore в рамках нового пятилетнего контракта с «Роснефтью», получит доступ к дополнительным 220 тыс. барр. в день российской нефти, что, вероятно, позволит ему стать крупнейшим торговцем нефтью «Роснефти» (сейчас это Trafigura).

«Молчание со стороны Катара — это очень странно, особенно учитывая, что они вносят больше всего собственного капитала в сделку», — сказал РБК профессор финансов Хьюстонского университета Крейг Пирронг, эксперт по рынкам торговли сырьевыми товарами.

Glencore сбросила риск на российские банки

Кроме того, банковское финансирование сделки будет организовано таким образом, что Glencore не будет отвечать своими активами перед кредиторами (безрегрессный кредит). Риск Glencore как акционера через консорциум и «структурированные соглашения» будет ограничен уровнем в €300 млн, следует из сообщения «Роснефти» (что это за структурированные соглашения, не поясняется). Glencore предоставит гарантии по банковскому кредиту на сумму до €1,4 млрд, но при наступлении гарантийного случая эта сумма полностью застрахована в «соответствующих российских банках», говорится в сообщении Glencore. В составе кредита, организованного Intesa, будет синдикат российских банков объемом €1,4 млрд, сказал РБК источник в банковских кругах. Пресс-служба ВТБ уже , что ВТБ неизвестно, о каких российских банках идет речь: «У нас нет никаких взаимоотношений с Glencore». Представители Газпромбанка, банка «Открытие», принадлежащего «Роснефти» ВБРР и банка Intesa не ответили на запросы РБК.

Почему речь идет именно о €1,4 млрд, из сообщений «Роснефти» и Glencore не ясно. Кредитор (Intesa) может потребовать дополнительного внесения денежных средств в случае падения цены акций «Роснефти» на рынке, но Glencore договорилась с неназванными российскими банками о том, что они оплатят это требование, предполагает Пирронг. Возможно, банки выпишут опцион-пут на заложенные под кредит акции «Роснефти» (опцион позволит продать их по заранее оговоренной цене на случай падения их рыночной стоимости), рассуждает Пирронг, но вторая сторона этого дериватива неизвестна. Сама «Роснефть» не принимала участия в сделке в качестве гаранта обязательств перед кредиторами, говорит источник в компании.

Glencore заложит под кредит более половины приобретаемых акций «Роснефти», сказал журналистам источник в «Роснефти», передало «РИА Новости» . То есть более 4,88% акций «Роснефти» будут заложены Glencore (сколько заложит катарский фонд, не сообщается). «Новые акционеры проводят сделку как LBO : актив закладывают как финансовый рычаг и используют часть своих средств для покрытия», — сказал источник.

При участии Марины Божко

Куда потратят 10 миллиардов евро, полученных от приватизации сырьевого гиганта?

Фото пресс-службы «НК «Роснефть»

Приватизация «Роснефти» весьма похожа на удачную разведывательную операцию с результативным исходом: множество отвлекающих акций, дозированный вброс дезориентирующей информации, прикрывающей основные действия, и совершенно неожиданный финал.

Антироссийские санкции становятся бумажными

Бесспорно, экономическая выгода, которую имели в виду швейцарская «Гленкор» и суверенный фонд Катара, оказалась настолько ощутимой, что заставила не принимать во внимание возможные неприятности со стороны ЕС и США за игнорирование антироссийских санкций.

Впрочем, Катар формально не обязан их соблюдать, а швейцарский «Гленкор» вообще имеет богатую историю, изобилующую как раз операциями, которые нарушали все возможные американские экономические блокады, санкции и ограничения от Ливии до Ирана, за что и подвергался преследованию со стороны официального Вашингтона.

«Это не классическая приватизация, – считает Александр Кнобель , директор центра исследований международной торговли РАНХиГС, – скорее достаточно успешный пример, как можно привлечь иностранные инвестиции». Разумеется, под гарантии президента любая крупная компания вложит деньги в российскую экономику, и история с «Роснефтью» может стать эталоном для того, чтобы привлечь и другие крупные капиталы в материальное производство, разрядив напряжённую политическую ситуацию вокруг России.

Как бы там ни было, секторальные ограничения на привлечение инвестиций и технологий, введённые против «Роснефти», удачно обойдены. И это, конечно, можно считать , уверен , первый зампред Комитета Госдумы по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству. Это очень чёткий сигнал западным государственным деятелям, которые продолжают упорствовать в санкциях, и подтверждение верности курса на суверенизацию экономики.

первый зампред Комитета Госдумы по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству Мир уже давно многополярен, крупные финансовые институты голосуют в пользу России. Наряду с суверенным фондом Катара в сделке принимает участие очень крупный международный консорциум Glencore, который, по предположению многих экспертов, может быть не только акционером, но и очень серьёзным партнёром. Это уже сказывается на капитализации всего российского рынка. Мы видим, как выросли индексы на бирже.

Но какие последствия, помимо политических, может иметь приватизация 19,5 процента «Роснефти»? «В этой сделке не все так просто, – полагает Александр Василенко , депутат Госдумы от «Единой России». – Пока она не закрыта и неясно, как будут осуществляться платежи – живыми долларами, некими ценными бумагами или будущими прибылями от экспорта нефти. У «Гленкора» ведь ещё недавно были проблемы с долгами».

У подобных опасений есть основания: представитель «Гленкора» заявил, что внесёт 300 миллионов евро живыми деньгами, а оставшаяся сумма будет покрыта средствами Катарского суверенного фонда и банковскими заимствованиями. Но, учитывая непростую финансовую ситуацию «Гленкора» (чистый долг на середину 2016 года – 3,6 миллиарда долларов), остается непонятным, под какие гарантии и проценты швейцарская фирма привлечёт немалые ресурсы. Под будущие поставки нефти, которые в связи со сделкой увеличены до 220 баррелей в день в течение пяти лет?

К тому же, как считает депутат, теперь необходимо корректировать законодательство: «Роснефть» имеет лицензии на разработку месторождений на арктическом шельфе, а эти лицензии выдаются только компаниям, в которых государство имеет не менее 72 процентов акций. После приватизации с примерно 50 процентами государственного участия «Роснефть» не проходит по этим критериям. Следовательно, неизбежна корректировка законов. Или ограничение доступа госкомпании к перспективным запасам нефти.

За деньгами пойдут технологии

Разумеется, сделка такого масштаба, не ограничиваясь разовым перетеканием денег, имеет долгосрочные последствия. Речь идёт не о сиюминутных расходах бюджета, в которых уже учтены поступления от приватизации 19,5 процента нефтяного гиганта, хотя и здесь неясно: пойдут ли полученные ресурсы на развитие и модернизацию «Роснефти» и высокотехнологичных производств, или будут потрачены на цели, доказавшие свою неэффективность вроде известной триллионной докапитализации банков.

Первый зампред Комитета Госдумы по энергетике Игорь Ананских , подчеркивая, что сделку сопровождают договоренности по совместному строительству крупных нефтеперерабатывающих заводов. А это означает, что появляется возможность модернизировать отечественные промышленные мощности на основе современнейших технологий и оборудования, повысив глубину переработки нефти до 95–100 процентов, что даст немалую дополнительную прибыль в бюджет.

Сходной точки зрения придерживается и Владимир Гутенёв: сделка подтверждает большую вероятность того, что политическая парадигма на ближайшее десятилетие будет переформатирована, а механизмы поддержки реального сектора экономики начнут давать рост производства во многих отраслях. Да и западные инвесторы оценят готовность России принимать на очень выгодных условиях их капитал, что придаст дополнительный импульс наметившейся в нашей стране экономической активизации.

Об этом же свидетельствует, по мнению депутата, и возросшая капитализация российского рынка, которая последовала сразу же после информации о том, что состоялась приватизация части государственного пакета акций «Роснефти». А увеличивается капитализация – растёт и инвестиционная привлекательность отечественных предприятий.

Анастасия Бакурина - 15.12.2016 18:25

Сделка по покупке 19,5% акций «Роснефти» консорциумом Glencore и Qatar Investment Authority по-прежнему вызывает много вопросов у экономистов. Она готовится в странном режиме секретности, считают они. И на прошлой неделе, как гром среди ясного неба, было объявлено о том, что пакет нефтекомпании уже продан Glencore и QIA.

Наблюдателей опять-таки смущает снижение цены продажи 19,5% акций российской нефтекомпании по сравнению с суммой, указанной в директиве правительства в ноябре нынешнего года – вместо планируемых 692 млрд. «Роснефтегаз» обязан перечислить в бюджет 662,8 млрд. Сегодня премьер-министр РФ Дмитрий Медведев объяснил разницу сокращением рыночных котировок.

«Мы не можем продиктовать цену на конкретный день. Поэтому, когда мы принимали первое постановление правительства, были одни параметры рынка, когда мы принимали уже второе постановление, рынок уже немножко изменился, - заявил глава правительства. - Это крупнейшая сделка в нефтегазовом секторе 2016 года. Это колоссальные деньги, поэтому мы приняли новое распоряжение, в котором была оценка по состоянию на 6 декабря». По словам премьер-министра, разница будет компенсирована бюджету за счет дивидендов «Роснефтегаза», объем которых был намеренно увеличен.

Напомним, консорциум инвесторов в составе суверенного фонда Катара (Qatar Investment Authority, QIA) и швейцарского трейдера и производителя сырья Glencore 7 декабря подписал соглашение о покупке 19,5% акций «Роснефти» у госхолдинга «Роснефтегаз». Покупатель должен был заплатить 692 млрд. рублей (10,2 млрд. евро). Сумма сделки рассчитана исходя из цены закрытия торгов 6 декабря - 352,65 рубля за 1 акцию «Роснефти» - и ранее согласованного правительством 5-процентного дисконта. Таким образом, цена за 1 акцию в рамках сделки составила бы 335,02 рубля.

Дмитрий Медведев объяснил, преимущество Glencore и QIA было в том, что они были готовы обеспечить быстрое перечисление средств. Хотя в ходе подготовки к продаже обсуждались возможности продажи японским, европейским, корейским структурам и некоторым другим ближневосточным фондам. Выбор был за самой «Роснефтью».

«До этой сделки государству принадлежало 69,5% уставного капитала «Роснефти», - напомнил «Веку» аналитик IFC Markets Дмитрий Лукашов. - Так как реализуется часть данного пакета, то и все средства, скорее всего, будут направлены в государственный бюджет. «Роснефть» же получит новых акционеров. Кроме того, я не исключаю, что государство может предоставить свои гарантии по ее кредитам в случае такой необходимости.

Я полагаю, что приватизация части госпакета имеет практический смысл. Полученный доход поможет сократить бюджетный дефицит. За 11 месяцев 2016 года он составил примерно 1,8 трлн. рублей или 2,4% ВВП. От продажи госпакета «Роснефти» можно будет получить около 670 млрд. рублей или треть нужной суммы. Это серьезная финансовая помощь. Оставшаяся часть, вероятно, будет получена за счет выпуска государственных облигаций. Я не думаю, что имеет смысл беспокоиться о финансовом состоянии Glencore. Если его признали покупателем, то значит необходимые средствами он владеет. В любом случае сделка или будет оплачена в соответствии с оговоренными условиями, или она не состоится. По моему мнению, особых рисков тут нет».

Тем не менее, рублевая стоимость сделки за неделю упала на 30 млрд. рублей из-за укрепления рубля к евро (стоимость госпакета была установлена в европейской валюте). Как сообщили РБК аналитики инвестбанков, убыток от курсовой разницы может понести «Роснефтегаз», если только он не захеджировал изменение валютного курса.

Рубль подорожал вслед за растущими ценами на нефть после соглашения ОПЕК о сокращении добычи, к которому 10 декабря присоединились нефтедобывающие страны за пределами картеля, включая Россию.

Деньги в евро за пакет акций «Роснефти» должны были поступить до сегодняшнего дня. Но российские власти пока думают о схеме перевода их в рубли и обещают не допустить резких колебаний на валютном рынке.

«Смотрите: на финансовый рынок сейчас поступит значительный объем иностранной валюты, а деньги должны поступить в бюджет в рублевом эквиваленте, в рублях, поэтому нужно разработать такую схему, которая бы негативно не повлияла на рынок, не вызвала бы каких-то скачков на валютном рынке», - говорил президент РФ Владимир Путин главе «Роснефти» Игорю Сечину на встрече в Кремле 7 декабря.

У экономистов эта сделка продолжает вызывать много вопросов. «Как она готовилась в режиме спецоперации с отвлечением внимания и в обстановке секретности, так и до сих пор многие детали неизвестны, а заявления участников противоречивы, - заявил «Веку» эксперт-аналитик АО «Финам» Алексей Калачев. - Если принимать во внимание только официальную информацию, прозвучавшую с самого верха, и принимать ее за чистую монету, то плюсы от продажи госпакета в 19,5% акций «Роснефти» консорциуму Glencore и Qatar Investment Authority за 10,5 млрд. евро очевидны. В их числе можно отметить пополнение бюджета страны запланированной от приватизации суммой, а также тот факт, что это будет не перекладывание из кармана в карман государственных же средств, чего многие опасались, а все же сторонние деньги. Это бы означало приток в экономику новых денег из внешних источников, что, кроме всего прочего, можно было бы трактовать и как прорыв негласной инвестиционной блокады, в которой, по сути, оказалась страна.

Однако, известно, что участники сделки с ее внешней стороны не являются для России новыми партнерами – и Glencore, и кредитующий сделку итальянский банк Intesa Sanpaolo давно сотрудничают с «Роснефтью», а катарский инвестиционный фонд уже не в первый раз вкладывается в российские активы, - продолжает эксперт. - Кроме того, из озвученных деталей сделки видно, что она структурирована слишком замысловато, чтобы не вызывать подозрений».

Выясняется, например, что Glencore вносит только 300 млн. евро, а остальная часть его доли кредитуется итальянским банком, говорит Калачев. «Qatar Investment Authority пока не раскрывает деталей своего участия. А банк Intesa, оказывается, кредитует не менее половины суммы сделки, и, очевидно, не в одиночку, но при чьем соучастии, на каких условиях и под чьи гарантии – не ясно, - отмечает аналитик. - Нужно дождаться завершения сделки. Думаю, после того как все документы будут подписаны, а вся сумма поступит в бюджет (а это все должно произойти вот-вот на днях), появится достаточно информации, чтобы оценить ее выгоду и преимущества».

«Мне это сделка с «Роснефтью» кажется странной, - заявил «Веку» ведущий аналитик «Калита Финанс» Алексей Вязовский. - И суммы с размещением облигаций совпадают (в среду «Роснефть» разместила на рынке облигации на 600 млрд. рублей – ред.). Как бы это не номинальные владельцы были, а за покупку заплатил бюджет. Надо ждать, когда станет известно больше подробностей».

Секретность и стремительность сделки по продаже пакета бумаг «Роснефти» действительно наводит на определенные подозрения. Особенно, если выстроить цепочку: арест Владимира Евтушенкова – продажа «Башнефти» «Роснефти» - арест главы Минэкономразвития Алексея Улюкаева, который, по слухам, грозился блокировать для Игоря Сечина сделку с «Башнефтью», - наконец, продажа госпакета «Роснефти» в частные руки, причем покупатели, повторимся, нашлись сразу после размещения облигаций.

«Обе эти уважаемые на мировом рынке организации (Glencore и QIA – ред.) объединяет то, что они непрозрачны, - пишет в своем блоге журналист Юлия Латынина. - Проще говоря, они - в рамках юридически совершенно безупречной схемы и, разумеется, с полным соблюдением финансового политеса - могут выступать фронтерами в обмен на некоторые услуги: например, в обмен на контракт о поставках нефти. Кремль почему-то очень торопился продать «Башнефть» «Роснефти», а затем продать 19,5% «Роснефти» в частные руки. Ровно накануне объявления о продаже «Роснефть» заняла 600 млрд. рублей. Что размер этого займа для российского рынка является громадным и что займ проводился по закрытой подписке и был размещен за полчаса. А $300 млн. плюс 600 млрд. рублей как раз и соответствуют примерно сумме, которую надо заплатить за 19,5% акций «Роснефти». Так что вопрос очень прост: кому на самом деле на глазах всех продают 19,5% акций «Роснефти» сразу после того, как «Роснефть» разместила на рынке займ в 600 млрд. рублей?»

Много вопросов по поводу обсуждаемой приватизации части госпакета «Роснефти», решил собрать все основные ответы в одном месте.

Что хотят приватизировать

Продать хотят 19,5% акций «Роснефти». В этом случае у государства под контролем останется 50% + 1 акция - сейчас 69,5% принадлежат «Роснефтегазу» и 1 акция Росимуществу, останется ровно 50% у «Роснефтегаза» и 1 акция у Росимущества.

Реальная ли это приватизация?

В том-то все и дело, что нет. Правительство хочет получить много денег за пакет акций, который реального права на управление по сути не дает. Вот сегодня компания BP имеет 19,75% акций «Роснефти» (даже больше, чем предполагаемый сейчас к продаже пакет) и двух представителей в Совете директоров «Роснефти», но практически никак не влияет на принятие решений, и в исполнительном аппарате «Роснефти» людей ВР нет.

В российской культуре корпоративного управления, к сожалению, господствует правило - у кого контрольный пакет, тот и хозяин компании. Примеры, когда владельцы миноритарных пакетов реально влияют на управление при наличии контрольного акционера, крайне редки. И особенно - в ситуации, когда компания имеет стратегический характер, да еще и принадлежит государству. Ясно, что в таких случаях все ключевые решения принимает правительство, а у миноритарных акционеров и близко отсутствует необходимый политический вес, чтобы наперекор воле правительства пойти. Так вести себя пытался в начале 2000-х, например, пресловутый Уильям Браудер, владевший миноритарными пакетами в «Газпроме» и других крупных компаниях - где сейчас Браудер, потенциальные претенденты на госпакет акций «Роснефти» хорошо знают.

Другие примеры более дружественного поведения тоже ни к чему не привели. В свое время немецкий E.On и американская Conoco владели крупными пакетами акций в «Газпроме» и «Лукойле». Как и в случае с ВР и «Роснефтью», ни к какому реальному влиянию на управление это не привело, и в итоге и E.On, и Conoco свои пакеты в «Газпроме» и «Лукойле» полностью продали. Хотя в середине 2000-х путинские пропагандисты в противовес делу ЮКОСа наперебой орали о том, что вот пример «стратегических партнерств, за которыми будущее», потому что « E.On и Conoco соблюдают установленные Путиным правила» - но потом стало ясно, что эти «правила» есть не более чем развод для лохов (вы нам деньги, мы вам - право стоять рядышком), и западные компании просто вышли из этих партнерств.

В общем, то, что сейчас пытаются провернуть российские чиновники, это такая «приватизация по Лукашенко» - несколько лет назад, когда белорусский диктатор попал в серьезные финансовые трудности, он начал предлагать покупателям неконтрольные доли в госпредприятиях, тоже по такой вот схеме - типа продать пару кресел в совете директоров за огромные деньги без реальных прав на управление. Желающих тогда особо много не нашлось.

Есть ли покупатели на 19,5% «Роснефти»?

Сейчас у российских властей та же проблема. Западные компании не хотят вкладывать миллиарды в «Роснефть» из-за санкций и собственных проблем «Роснефти» (о них чуть ниже). Правительство в поисках денег метнулось к китайцам, но китайцы твердо дали понять: готовы покупать только если допустите в реальное управление .

Кстати, по этим же причинам предыдущие попытки продать китайцам неконтрольные доли в нефтегазовых месторождениях провалились: и в случае с Ванкором , и в случае с Юрубчено-Тохомским и Таас-Юряхским месторождениями. (Теперь основные из них пытаются впарить индусам .)

Так что пока перспективы продажи пакета в 19,5% акций «Роснефти» спорные.

Нужно ли продавать этот пакет?

Честно говоря, в условиях, когда правительство сохраняет контроль - особого смысла в этом нет. Понятно, что правительству нужны деньги для латания дыр в бюджете, однако несколько сот миллиардов рублей их не спасут, и все равно встанет вопрос о системных рецептах выхода из текущего кризиса - разгосударствлении, демонополизации, примирении с цивилизованным миром . Зато приход новых иностранных акционеров может сильно осложнить реформу «Роснефти» в будущем.

Приватизация необходима как одно из условий создания в нефтяной индустрии конкурентного рынка - для этого «Роснефть» надо сначала разделить на много конкурирующих компаний, а потом продавать по частям. Сегодня «Роснефть» добывает более 35% российской нефти, тогда как, скажем, в США, где цены на бензин в нефтедобывающих штатах (Техасе например) уже сейчас ниже чем в России даже в пересчете по нынешнему курсу, доля крупнейших производителей в общенациональной добыче - всего 4-5%.

Продавать кусочек крупной госмонополии при сохранении общего госконтроля - с точки зрения структурных изменений в экономике не несет никакого смысла.

Стоит ли опасаться участия китайцев?

Проблема не столько даже в китайцах самих по себе (хотя они очень прозрачно намекнули России, что понимают нашу зависимость от китайских финансовых вливаний и намерены в обмен на них требовать реального контроля), сколько в том, что вообще-то приватизация есть передача имущества из государственной собственности в частную. Китайская CNPC - полностью под контролем китайского правительства и частной компанией не является. Откровенно говоря, следовало бы запретить в будущем участие в приватизации госкомпаниям из других стран - так мы передаем нашу национальную собственность не в частные руки, а в руки других государств. Зачем? Пусть китайцы тоже демонополизируют и приватизируют CNPC для начала!

А что творится в самой «Роснефти»?

Честно говоря, в «Роснефти» куча проблем и абсолютно непрозрачная система управления, с постоянной кадровой чехардой (только за последние пару месяцев сменили трех вице-президентов). Компания находится в стадии падающей добычи, в 2015 году добыча сократилась на 1%, причем крупнейшие добывающие предприятия показывают еще худшую и прогрессирующую динамику - Юганскнефтегаз в 2015 году минус 3%, Ванкорнефть 0%, Самотлорнефтегаз минус 5%, Оренбургнефть минус 8% (это четыре крупнейшие добывающие «дочки»). (Данные отсюда , стр.21.)

Компания хвастается тем, что несколько подсократило свое долговое бремя, однако оно все равно большое - чистый долг на конец 2015 года составил 1,7 трлн рублей, а его некоторое сокращение было достигнуто за счет получения рекордных авансов от Китая за будущие многолетние поставки нефти. Общий объем предоплаты, полученной от Китая, оценивается в $35 млрд . Это значит, что мы теперь должны поставить Китаю бесплатно нефти на 35 млрд долларов и ничего за это не получим - деньги уже потрачены на отдачу долгов от покупки Сечиным ТНК-ВР и прочих эскапад Игорь Иваныча.

Из-за этого рейтинговые агентства особенно не впечатлены номинальным снижением долга «Роснефти» и считают полученную предоплату тем же долгом, только в профиль - полученные (и уже потраченные) деньги придется отрабатывать бесплатными поставками нефти.

Уже в 2015 году, задолго до выхода объемов поставок в Китай на целевые, «эффект от зачета предоплат» (бесплатные поставки нефти в счет ранее полученных авансов) составил 89 млрд рублей (данные отсюда). С ужасом остается подумать, сколько мы долдны будем в будущем бесплатно поставлять Китаю нефти…

Накопленные долговые проблемы, резкое увеличение потребности в инвестициях из-за перехода основных месторождений в стадию падающей добычи, плюс еще и падение цен на нефть создают для «Роснефти» очень тяжелую «вилку» - нужно инвестировать много больше, а денег нет. Еще в 2014 году «Роснефть» хотела увеличить капитальные инвестиции до 1 трлн рублей в год, но не смогла - по факту инвестировала менее 600 млрд руб. Теперь вот Сечин, изображая хорошую мину при плохой игре, снова обещает Путину довести инвестиции до триллиона в год . Все это, однако, чушь, потому что в 2015 году средняя цена нефти Brent составила 53 доллара за баррель, а средняя (средняя! не смотрите на последние котировки) цена за 5 месяцев этого года - 37,6 доллара, и будет по итогам года явно меньше, чем в 2015-м. Значит, падение добычи может ускориться.

Честно говоря, все эти факторы тоже появлению большой очереди из инвесторов не способствуют.

С учетом всего сказанного, похоже, что отдать 19,5% «Роснефти» китайцам по сходной цене и в обмен на некие гарантии допуска к реальному управлению - единственная опция, которая остается у правительства.

Тут стоит отметить, что в последние годы китайцы соглашались покупать акционерные доли только в компаниях, которые принадлежат не правительству, а частным акционерам («Ямал СПГ» и «Сибур»). Мой опыт свидетельствует о том, что они прекрасно осведомлены обо всех «прелестях» российского государственного менеджмента и становиться статистами на этом чужом празднике жизни не хотят. Если они купятся на идею получить пару стульев в совете директоров «Роснефти» в обмен на миллиарды долларов, это, конечно, будет удачная разводка со стороны Путина. Правда, с непонятными последствиями для России - неясно, что китайцы в обмен на это смогут себе выторговать. Переговорщики они очень жесткие и эффективные.